Раствор

   Прекрасное небо в закате. Разводы окрашенных в разные цвета облаков: оранжевые... желтые... фиолетовые.
   Просторы неба с одной стороны хладно спокойные, с другой - пламенно огненные. А солнце!! ..кажется большим. Всё тооонет. Тянет этот невесомый груз света, молчаливо радостного, приятного.
   В эти мгновения вполне обычного и благостного солнцепогибания плавно исчезало в воздухе тело. Этот человек больше не желал, и знал, что не вернется сюда впредь. И потому он лишь молчаливо стоял. наблюдал колышущиеся травы поля. как цветет белым ковыль, легкий. а я... наблюдаю, как медленно исчезает он. плавно переходит куда-то прочь...
   -Отдать все молекулы прероде желаю я. Раствориться в ней. И больше! не су-ще-ство-вать. !

   Лишь одна мысль в моей голове: если схватить мне его за руку, иль за то, что останется в последний миг - вернется? ........или. погибнет в тишине.....

Музыка: Dead Silence Hides My Cries – Viateo ( http://vk.com/dshmc )

зарисовка №2

     Бескрайные просторы небес
     преодолевает мысль
     высшего из божеств.
    
     Мягко режет слой времен,
     острая и светлая,
     плывет вперед.
    
     Сколько измерений охватывает
     она сполна, одна.
    
     Всепоглощающая,
     прямая,
     ровная и.. светлая.
    
     Тревожно... невидимая часть звена, я.
    
     Музыка: Keiko Matsui – Dimensions

зарисовка №1

    Мягко омывают волны лунный
    свет скользящей ночи.
    Ты поднимаешь руку вверх
    к блистающей поверхности во тьме.
    Возводишь к верху очи.
    Всё тянет вглубь морского рая,
    и вальс колышущихся вод
    чарует больше света.
    Возрадуйся дарованной судьбе -
    остаток жизни провести на дне.
    И улыбаясь, и играя,
    шагаешь дальше к пустоте,
    жестокая и нежная,
    очаровательная Грета.

Из другой реальности. Отрывок

    Наверное, стоило бы рассказать свою историю последовательно и с самого начала, однако первое, что встает перед глазами – момент, самый напряженный в том сражении: когда моим укрытием была тень, и я поджидал опасное существо, которое, возможно убило всех до меня, а возможно кто-то и выжил.
    Итак, в то время столкнулись две группы существ в одном древнем здании, и началась схватка, жестокая гонка на истребление друг друга. Не скажу, было ли что, что бы внешне нас объединяло, но мы четко знали «это мы, а то – они». Преимущество моих подданных в схватке диктовала сила крепкого кулака совместно с магией, и я бок о бок с ними дрался, сражая мощной магией своего трезубца по дюжине врагов за раз. И вот, когда победа была, считай, в кармане... (эти желто-зеленые ковры, устланные всюду, несли в себе опасный жар) самое смертоносное для нас существо вошло в игру, сжигая всех на своем пути – «Солнце». Магия тени и влаги стала бессильна, и, встретив бушующий огонь, физическое тело вмиг исчезало в пламени. Огромное и массивное «Солнце», медленно переставляя свои две ноги, двигало дальше, на нас. Кого, не охватило его пламя, смогли бежать этажом ниже и вложить все свои силы в еще не полные магией ковры – они стали сине-зелеными. Моей целью было сделать так, чтобы оно непременно ступило на них, не заметив подмены, и потухло. Чашка кофе, оставленная на лестничной площадке, стала знаком, направившим стопы «Солнца» вниз, где, укрывшись в тени углов длинного коридора и в любой найденной тьме, его поджидали существа влаги. И вот тень начинала двигаться, сжиматься, уходить – и первый удар из тьмы: громко стукнули посохи о ткань ковров – синим светом пронеслась исполненная магии волна. Тени безумно дрогнули, воцарившийся на мгновение хаос света и тьмы, позволил «Солнцу» сделать ответный ход… И вот, не зная, выжили ль в тени иль пали в огне остальные, я поджидал опасное существо… Напряженные мгновения, страх, неравный и нечестный бой. «Солнце» – зло, но и мы не добро. Где есть место борьбе, добру там не место. И вот мой трезубец, наконец, изверг мощную энергию, и она, разными образами играя, ринулась вперед поразить свою цель и, преобразившись в ставшего на дыбы коня, обрушилась на огненное существо. Но время борьбы уже подошло к концу – зыбкий уровень пространства рухнул, так и оставив противостояние холода и жара неразрешенным; в ином же измерении наши мысли и чувства пребывали за прочным замком, и уже было трудно распознать сущности, наполнявшие одинаковые тела…
    Музыка: King Crimson – Larks’ Tongues In Aspic, Part One

(6) [сон]

    Медленными и безмолвными волнами тьмы стекает на небеса ночь, и вконец жадно его глотает. И покинутый солнцем мир рушит все догмы и законы, созидая новую правду, не ведающую о правосудии…
    Громкий стрекот сверчков приятен и потрясающе мелодичен. Мысли грязнут в монотонном звуке, и сквозь закрытые веки видятся причудливые формы, зарождающихся снов…
    Теперь – легкое касание. Легкое призрачное прикосновение. И… нежно, неторопливо гладит по голове меня рука, она перебирает прядки волос, она жалеет и любовно ласкает. Кто?.. Я хочу открыть глаза и увидеть, но… боюсь оборвать зыбкую нить иллюзии, кутающую мое сознание, и я беззаботно окунаюсь в свой сон…
    Снег ложится медленно на дорогу, простилающуюся вдаль. И он кружит-кружит меня будто в танце, странные па уводят меня по дороге... Малоприятные прикосновения к хладной почве. Воздух все более и более сковывает мое дыхание, и я больше не смеюсь. И, может, под конец пути мне недостанет сил, чтобы протянуть руку к мерцающему холодным блеском псише, чтобы шагнуть за грань этого мира…
    И вот предо мной молчаливый лик зеркала. С его поверхности, покрытой чудными узорами, пытаюсь соскрести лед, но тщетно... И сильный порыв ветра вдруг сносит все, громкий звон драгоценных осколков обращается в стрекот сверчков, пустота…
    И вновь, во тьме… рядом… присутствие…
    – Дай руку… а теперь прикоснись к стеклу. Холодно, правда? Но смотри… лед растаял. Баловство? …а так?.. ха!.. моё имя...

    Солнце разливает по окрестностям горячие краски, и новый день, я продолжаю свой путь…

24.02.2010

The Cheetah

(5) [острый клюв]

    Однажды я заходила в небольшое поселение, что попалось мне на пути. Там жили несколько похожие на меня существа – у них тоже было человеческое тело. Правда, у них не было крыльев, но были большие заостренные клювы и вместо волос их головы украшали длинные яркого цвета перья. Меня поразило, но у них у всех были голые затылки.
    В местном трактире мне предложили мясные блюда. Я отказалась и попросила воды и фруктов. Однако, потребовав плату вперед, трактирщик поставил передо мной миску с тощим окороком, небрежно наполнил оловянный бокал дешевым вином и быстро удалился в другой конец помещения, где его подзывали, размахивая пустыми пивными кружками, два пьяных вдрызг посетителя…
    Прогуливаясь по улицам, я прислушивалась к их речи. Голоса, вытекающие мелодичными звуками, представлялись вязким, тягучим и сладким-пресладким медом. Но как только собеседнику пора было идти, и он, попрощавшись со всеми, оборачивался спиной, так в мгновение ока с поразительной быстротой устремлялись вперед острые клювы, вырывая из затылка перья, кожу, мясо… Жертва такого нападения, слегка вздрагивала и, словно не чувствуя боли, шла себе восвояси.
    Тут на ухо мне кто-то прошептал: «Ты наивна». «Ты наивна, наивна, наивна…» - отозвалось эхом несколько голосов позади меня. Я резко обернулась – передо мной стояло несколько таких существ. Я протянула вперед руку с поднятой ладонью, будто говоря им: «Стоп! Остановитесь! Перестаньте поступать так жестоко! Посмотрите – это ведь ненормально!.. Насколько? Насколько успели окаменеть сердца ваши?» «Я просто не верю», - произнесла я вслух. «Не веришь?» – «Не верю!» Стоящий напротив грозно пронзил меня взглядом. Я не верю в абсолютную жестокость! Резкая и острая боль пронзила мою руку, когда клюв разорвал мою ладонь. Зачем? Зачем? Почему? Я не верю. Не верю… Еще, и еще, несколько раз подряд молниеносно клюв наносил глубокие раны. Я попятилась. Я смотрела на свою раненую руку, а из глаз катились слезы. Как горько. Я не могу поверить. И я настолько бессильна…
    Я, скрепя сердце, закрыла голову и тело своими крыльями. Я ступила шаг-другой – острые клювы тщетно сделали свои выпады – и побрела дальше. Покинув поселение, я остановилась, и еще долго смотрела. В голове метались противоречащие мысли, а по щекам катились слезы…

(4) [возрождение]

    Асинхронно взлетают вверх большие блестящие шары. Горы, вздрагивая, будто стеклодувы выпускают их из своих верхушек. И необычные шары медленно отрываются от вершин и с едва слышимым звоном разбиваются, чуть дотронувшись до небес. Некоторые повисают ненадолго над землей, затем быстро и легко, стремительно падают вниз, и, ненадолго озаряя сумеречные окрестности яркими цветами, проваливаются сквозь землю.
    Животный мир трепещет в ожидании – все обернули свой взор к небу, горящему яркими огнями. Птицы восторженно хлопают крыльями, и весь мир радостно приветствует настающую ночь, зарождающую новые жизни…
    В эту ночь не видно драгоценной россыпи звезд. Однако, как только гранит гор хладеет и перестает испускать энергию жизни, два моря сливаются воедино: земное и небесное – и, горя огнями, чаруют, манят, влекут…
    Бурно и громко рвутся с гор горящие реки, как артерии, полные жизни. Но, не смотря на яркое сияние, их воды несут все ту же прохладу. Нужно просто сделать шаг, потом другой – и холод больше не чувствуется…
    И вот, я медленно ступаю по охладевшему песку к озеру. Он приятно сыпется сквозь пальцы, обнимает стопы и вновь выпускает их из своих объятий. Но я уже совсем близко у озера… Делаю шаг на мокрую полосу, и вязкий песок неохотно пускает меня вперед. Вот и кромка воды. Прикосновение к ней как импульс – легкая дрожь проходит по всему телу. Далее, ускоряя шаг, но все же медленней, иду сквозь воду, воспринимая все больше и больше холод озера. И, не в силах больше сдерживать себя, я плавно вхожу в воду. Я ныряю глубоко и так близко ко дну, будто, окунаясь в небо, я подлетаю к самому краю обители богов. Тогда, пусть мой полет продлится как можно дольше…

人間 (3) [человек]

     Как-то я встречала человека. У него был высокий лоб… но его пересекали две глубоких борозды. У него были красивые брови, но… зачем же он хмурился? Я спросила, какого цвета у него глаза, а он не ответил. Я знаю – зеленые. Сними очки, я сказала, я верну тебе взор. Но в ответ стекла грозно сверкнули, обозвав меня лгуньей. Зачем же ты ко мне пришел, раз уста твои немы? И как давно на них не было искренней улыбки? Он молча протянул руку. Я тоже. Но этот жест не был предназначен рукопожатию. Он легко дотронулся до перьев, так, будто его давно мучил вопрос каковы они на ощупь. Ни одна мышца лица не изменила своей вечной статичности. Тут он сказал, что такие существа, как я не тайна, и давно объяснены наукой. Что каждый мой шаг можно объяснить, предугадать… нет – сказать со стопроцентной точностью, как я буду двигаться и что говорить, как буду мыслить. Человек… Он мне сказал, что было и есть много таких же и других, более совершенных. Человек, а знал ли ты, что в далеком-далеком сне не было таких же с серыми крыльями как я? Знал ли, что были белые как у лебедя, а еще белей куриные? И то, что взлетая высоко иль низко, своими крыльями отражали яркий свет, а я – нет? Он начал говорить, что цвет мой можно объяснить генетикой, науками. Он начал говорить, говорить и говорить… Изо рта грозно все длинней и длинней высовывался наружу язык, свернутый во множество извилин в голове. Я испугалась. И быстро-быстро мчалась прочь, спотыкаясь, не озираясь, дальше, дальше, прочь…
    Дико. Неуважительно. Но… в таком случае, я просто сошлюсь на цвет своих крыльев!…

黒い寅 (2) [черный тигр]

    Тихой, аккуратной поступью касаются земли мощные лапы хищника. Черный, словно беззвездное ночное небо, мех редко мелькает в высоких желто-зеленых зарослях. Ветер плавно колышет травы, напевая свою песнь… унылую, грустящую, молящую, взывающую к небу… такому высокому… бесконечному. Но оно настолько древнее, что, похоже, его просторы давно опустели и… некогда полная до краев божественным напитком чаша опустела…
    Но сегодня этой безжизненной чаше суждено наполниться. Белые врывающиеся ввысь пиками горы дрожат, едва сдерживая бурлящую в них энергию. В скором времени сияющий разными цветами поток энергии прорвется в небо и зальет его, затопит эту бездонную бесконечность…
    Но не сейчас. То все будет позже. А пока…
    Я стою на высоком камне у подножия этих гор. Мне нужно отправляться далее. Но сейчас я смотрю, как крадется этот сильный зверь. Я не вижу его жертвы, но точно знаю, что ей не спастись от этой его крепости, гибкости, скорости, от этих острых как лезвия когтей и зубов. Просто я помню каждый изгиб его тела, мягкое и гладкое прикосновение его шерсти к моей щеке, негромкое рычание, как отдаленные раскаты грома, желтые горячие глаза, глубокие как океаны, а ещё… я помню алую-алую волну, вознесшуюся к небу, рубины на земле, на небе, на щеке… острую боль и судорогу в крыле. Хищника нельзя приручить. За самообман и самонадеянность ценой было мое крыло. Сейчас, спустя столько времени я могу им двигать, но смогу ли я выполнить в будущем данное мной обещание?..
    Нужно двигаться далее. Ноги устали, но что поделать? – это моя дорога, выбранная мной, такая изощренная и не совпадающая с тропами других существ. Надежда и вера в мои крылья не пропадет, а только окрепнет с каждым пройденным шагом к моей цели. Но… вот только одно меня расстраивает – на месте затянувшейся со временем глубокой раны теперь не серебряные перья, а золото, ненавистное мне золото, которое плавилось и переливалось в твоих глубоких, глубоких, глубоких… как океаны глазах…